То, что журналист по складу характера должен быть легок на ногу, должен решительно и смело срываться с места, готовый на преодоление любого пространства, — истина прописная. А коль у него такой характер, он готов делать это не только из-за нескольких строчек в газете (святое дело!). Охота к перемене мест, восхитительный микроб, что заставляет человека отправляться в самый далекий и заманчивый путь, живет в крови газетчика. И что скрывать — мы, впередовцы, больны этой заразой уже не один десяток лет и не ищем от нее никаких сильнейших антибиотиков.
"Давайте бросим пеший быт, Пусть быт копытами звенит. И, как на утре наших дней, Давайте сядем на коней!" — в 20-е годы прошлого века сказал поэт Николай Тихонов. Мы следуем этому девизу из года в год. На конях, т. е. автобусах, поездах, снова на автобусах, а то и на речном катере... Обычно это надежный транспорт. Правда, потом наметилась некая тенденция...
Есть смысл начать рассказ с наших традиций, связанных с поездками.
НАШИ ТРАДИЦИИ
Первая серьезная поломка автобуса случилась ровно десять лет назад. У нас был юбилей, 80 лет газете, и мы поехали в Золотой Плес, заехав по дороге в Ярославль, а в завершение отдыха — еще и в Кострому. И там, сев вечером в автобус, чтобы возвращаться домой, обнаружили, что он... ни с места. Сломался. Причем основательно. Пришлось звонить в Посад и ждать то, что нам пришлют взамен: на следующее утро мы должны быть как штык в редакции на рабочих местах.
И все-таки из-за задержки не расстроились. Отправились по Волге на катере. Убедились своими глазами, что более чудовищного памятника Ленину наверняка нигде в мире больше нет, узнали, что стоит он на постаменте для несостоявшегося памятника в честь 300-летия дома Романовых (не успели поставить из-за революции), подивились, как скульптура вождя вообще была принята к исполнению, а автор ее не сгинул в лагерях за надругательство. Поразились гнетущему запустению в парке, где стоит этот колосс, сравнили Кострому с Ярославлем явно не в ее пользу... Поломка транспорта нас без сомнения обогатила. Автобус за нами пришел уже за полночь, и до Посада мы добрались без приключений.
Через два года мы отправились в Петербург опять же на автобусе. Он сломался на обратном пути — помощь пришла от наших сергиевопосадцев, едущих по тому же маршруту за нами следом.
В 2005 году приехали в Нижний Новгород (да, на автобусе!), и на мосту через Волгу в нас врезалась некая дамочка на "хонде". Простояли несколько часов, пока ГИБДД разбиралась в ситуации, движение трамваев и прочего транспорта было заторможено, из автобуса нас не выпускали...
Стало ясно: как в классическом театре, прослеживается некая навязчивость положений, что смахивает уже на традицию.
Когда на следующий год в небольшом городке мы неосторожно перед отъездом сказали, уже сидя в автобусе, что с ним все в порядке, он вдруг тут же покатился (без водителя) под уклон улочки, оглашаемый нашими радостными криками: "Традиция!"
Почему-то теперь нам больше нравится ездить на поездах.
А прочие традиции хорошие.
В первую очередь, это сама традиция поездок. Родилась она давно, 42 года назад. Мы вдруг решили съездить в Суздаль. Никто из нас тогда еще там не бывал, а автору этих строк очень хотелось увидеть церковь Покрова на Нерли. Очень быстро собрались, в горкоме комсомола одолжили палатки и спальные мешки, за день осмотрели Владимир, село-усадьбу Андрея Боголюбского, проскочили — увы! — мимо церкви Покрова: впереди еще был Суздаль и неизвестное нам пока место ночевки.
Исходили весь Суздаль и, оставшись совсем без ног, проехали в Кидекшу, где когда-то была вотчина Юрия Долгорукого. И вот там, у Нерли, поставили на ночь глядя свои палатки. Костер, каша, разговоры до утра... Так было положено начало всем будущим путешествиям на протяжении сорока лет.
Мы действительно многое повидали за эти годы. Были на севере, в Карелии, были в Прибалтике — Таллине, Каунасе и Вильнюсе, в городах Золотого кольца и городах на Волге, были в Великом Новгороде и Новгороде Нижнем, в пушкинских местах — Михайловском, Тригорском и Петровском (сразу после реставрации этой усадьбы Ганнибала), в Ростове Великом и Угличе, в Пскове и Псково-Печерском монастыре, в Изборске и Кашине... Мы выбирали маршруты, знакомые многим: во Владимир и Суздаль, в Петербург. И очень мало знакомые: например, в Старицу на Волге. Там, оказывается, сохранился дом исправника Вельяшева, где Пушкин танцевал с его дочерью Катенькой, потом рисовал ее профили в своих рабочих тетрадях и написал в честь ее синих глаз знаменитое "Подъезжая под Ижоры"...
Иногда кто-нибудь из нас, глядя на открывшийся пейзаж или архитектурный шедевр, говорил: "Кто бы мог думать, что меня сюда занесет!"
Есть у нас еще одна традиция, непритязательная, но милая. Всякий раз теперь мы стараемся обязательно оказаться на главном мосту н-ского города, постоять и осмотреть с его виадучного изгиба окрестности. Так было в Питере у Юсуповского дворца, в Великом Новгороде и Пскове, на мосту через Каменку в Суздале. Даже в Мышкине мы уж совсем было отчаялись, но нашли-таки маленький мостик просто на улице...
ЧТО ВСПОМИНАЕТСЯ
Все, кто любит путешествовать, знают, чем обрастают такие поездки. Это ведь не просто масса впечатлений, которыми так хочется делиться по возвращении; это не только куча отснятых пленок и лицезрение того богатства, что предстает перед взором путешественника после их проявки; не только заполненные снимками фотоальбомы, которыми надоедают гостям, гордо показывая: смотри, какой кадр!..
Это мощный кованый гвоздь, найденный рядом с Дмитровским собором во Владимире, где идет реставрация, и мы догадываемся, что гвоздю, пожалуй, лет ого-го сколько.
Это раннее утро в палаточном "лагере": мы разбили бивуак в нашу первую поездку в Тарусу (1978 год) на маленькой речушке под городком. Поднявшись ни свет ни заря, Александра Николаевна Богданова и Люда Бессолова пошли в соседнюю деревню, потом растолкали спящих, мы смыли в реке следы сна и завтракаем парным молоком...
Это фантастическая, космических размеров гроза, которая застала нас на Волге в Тутаеве. Она вышла из-за крутого поворота реки как некая мрачная стена от воды до неба, молнии били в воду наотмашь в каких-то метрах от нас, где мы купались. Опрометью, как были, кинулись от реки вверх по крутейшему склону, а по козьей тропинке нам навстречу несутся водопады и пенистые потоки. Вскарабкавшись в гору, мы поднимаемся в верхнюю церковь знаменитого Пятницкого храма. А там — удивительно теплый для наших босых ног дощатый пол, и со стены смотрит на нас огромная, в полстены, икона Одигитрии, черная от старости, — чуть ли не главная достопримечательность этого города.
В Петрозаводске, городе, откуда родом Игорь Северянин, мы наслаждаемся пирогами и мороженым с брусникой. В КОндопоге навсегда запечатлелся в памяти силуэт чуть ли не самой красивой на Руси деревянной церкви на берегу Онеги, а по дороге в Марциальные Воды узнаем наконец, что такое кОндовая сосна.
В Юрьев-ПольскОй мы едем только для того, чтобы своими глазами увидеть Георгиевский собор, чьи стены являют собой белокаменную загадку для нескольких поколений отечественных искусствоведов.
Продолжать этот перечень можно долго. В нем неожиданно рядом могут оказаться такие далекие по значимости вещи, как святая для всех нас пушкинская тема, например, Торжок и могила Анны Керн у деревни Прутня на высоком берегу Тверцы или поляна в лесу под Клином, густо заросшая вереском и брусничником; Мелехово, где все еще плодоносят чеховские яблони, или найденная на берегу Оки под Тарусой голубая полынь...
ПОВТОРЕНИЯ...
За сорок с лишним лет наших поездок у нас появились несомненные пристрастия. И когда в зимний серый день кто-то вдруг раздумчиво говорил: "А что если снова поехать..." И тут назывался уже хорошо знакомый маршрут.
Ничего нет удивительного в том, что в Петербург мы ездили несколько раз и готовы ехать вновь. Во-первых, кто же его не любит. Во-вторых, тем больше хочется его знать. В-третьих, чем больше знаешь, тем лучше понимаешь, чего не хватает для полноты знания.
Поэтому мы стали ездить в этот "город дивный, город чудный", заранее готовя собственный маршрут. Нашу идею "Петербурга литературного и романтического" даже приняло к внедрению знакомое турагентство вместе с питерским гидом. Поэтому мы бывали в доме 12 на Мойке именно в день рождения Пушкина, поэтому нас "не просто" катали по каналам города, а в Петергофе, где мы жили в отреставрированных фрейлинских флигелях, нас не только водили между фонтанами — мы любили и Коттедж, и Александрию, и вечерний Финский залив (там, где был когда-то императорский пляж), а по дороге в Пушкин нам рассказывали "больше положенного" о тех, кто здесь жил когда-то, о Стрельне и еще полузаброшенном в ту пору Константиновском дворце...
Точно так же несколько раз редакция ездила по маршруту Владимир — Суздаль. Здесь как-то особенно тепло и волнующе чувствуется история Отечества, ее дыхание и движение, стоишь ли ты у Дмитриевского собора или у церкви Покрова, смотришь ли на белый, похожий на игрушечный Покровский монастырь на низком зеленом лугу у Каменки, или у старых, врастающих в землю, уже не бело-, а серокаменных стен Кидекши.
Автору этих строк повезло приехать в Суздаль в командировку зимой (редакция собиралась тогда переходить на фотонабор, отказываясь от линотипного типографского набора). Такой Суздаль, наверное, мало кто видел. Он тихий, без летней суетни туристов, живет спокойной жизнью маленького русского городка во всей своей красоте и прелести. Казалось, что он придуман для съемок очередного фильма, но все в нем было правдашнее — и голубые высокие сугробы вдоль улиц, и лошадка с розвальнями, роняющими сено, и морозный яркий закат на зеленеющем небе с четким силуэтом кремля, и даже совсем уж как бы декоративные женщины, что в проруби на Каменке колотили вальками выстиранное белье. В такие дни благодаришь судьбу за возможность приобщиться к чему-то настоящему, не сделанному напоказ...
В 1975 и 2003 годах мы ездили в Тарусу. Эти две поездки, конечно, заслуживали бы гораздо более подробного рассказа, но... Тогда, в 75-м, вернувшись, я написала путевые заметки "Дорогу осилит идущий". Они так понравились читателям, что нас благодарили за открытый маршрут любители поездок для "ума и сердца". Таруса — оазис советской интеллигенции, связанный не только с именем Марины Цветаевой, но и Паустовского, Святослава Рихтера, скульптора Ватагина и художника Борисова-Мусатова. А рядом еще и Поленово, куда за полчаса доплываете на катере по Оке.
Места здесь заповедные, хотя и основательно освоенные всеми, кто приезжает сюда на лето или несколько дней. Обе поездки начинались у нас посещением кладбища, где похоронен Константин Паустовский и многие известные русской культуре люди. Приехав сюда пять лет назад, мы смогли познакомиться и с домом-музеем семьи Цветаевых. Его когда-то эта семья снимала на лето. Посмотрелись в зеркало туалетного столика Марины... Погода в тот год нас не порадовала — дождь помешал, но все искупило Поленово. Тем более что "Аббатство" к этому времени уже было восстановлено после пожара.
Когда через несколько лет вновь оказываешься в уже знакомом месте, с удовольствием отмечаешь, что Псков заметно похорошел; что в Нижнем Новгороде чудесно отреставрирована церковь, у совершенно "заброшенных и богом, и людьми" стен которой мы выгружались из автобуса больше десяти лет назад; что на могиле Паустовского поставлен большой деревянный крест по завещанию вдовы; что в Мышкине стали очень интересно и незатейливо проводить день города.
...И ОТКРЫТИЯ
Но были за эти годы и настоящие открытия. Когда мы попадали в места "нетипичные" и потому нам особенно запомнившиеся. Еще в давнюю пору так удивил нас Кашин, куда мы просто завернули после Калязина. Ничего особенного, но так самобытен оказался его "местный колорит", так неожиданно развернулась перед нами его старинная площадь с торговыми рядами — это было очарование подлинности, никем ни в какие времена не опошленной новоделами.
Совершенно необычно открылся нашим глазам в 2001 году и Псково-Печерский монастырь на границе с Эстонией. На срезе глубокого оврага из пышной зелени деревьев на уровне глаз выступали золотые кресты и купола церквей, и надо было спуститься вниз, чтобы там, в овраге, войти в ворота, пройти по красной кайме Царской, Иоанна Грозного дороги, увидеть всю пеструю красоту и праздничность этого укрытого от мира места.
В 2006 году мы съездили в Выборг, куда собирались уже не раз. И оценили самобытность города, где смешались, благодаря зигзагам исторической судьбы этих мест, архитектурные стили и житейские пристрастия жителей. Не мог не запомниться парк Монрепо. И крепость, которую когда-то шведы сдали Петру; и рыцарский турнир; и библиотека — чудо XX века; и суровая красота Севера...
В ЗАТЯНУВШЕМСЯ РАССКАЗЕ о наших поездках нет каких-то особенных откровений. Менее всего он писался ради "похвальбы". Путешествиями вряд ли кого-то удивишь — теперь есть возможность ездить по всему земному шарику, вплоть до Антарктиды, были бы средства.
Скорее это желание рассказать, что впередовцы (объективности ради подчеркнем, что за многие годы коллектив почти полностью сменился, но в том-то и соль!) верны традициям, сложившимся в редакции, что мы умеем работать и отдыхать, стараясь найти возможность не просто расслабиться "на поляне", но дать пищу душе. А коли находим, то с радостью делимся ею. Дорогу осилит идущий! Помни об этом, читатель.
Елена АЗНАЧЕЕВА
Фото Н. КРИВЕНКО, Е. Галкиной, Р. Симкина, В. Крючева
Газета "Вперед"