2 ноября в выставочном зале музея-заповедника открывается персональная выставка заслуженного художника России Юрия Леонова. Она приурочена к недавнему юбилею мастера.
Убежавший от грозы
О том, что Юра Леонов непременно станет художником, родные знали с его раннего детства. У мальчишки была явная склонность к рисованию, уже тогда он практиковал творческие эксперименты, смешивал акварельные краски с растительным маслом и варил в печке. В трудные военные и послевоенные годы такая роскошь, как настоящие масляные краски, пареньку была недоступна.
Способность к воображению, яркий внутренний мир ребенка не убила даже война, оставившая на Смоленщине тяжелый след. Он и сегодня хорошо помнит, как в оккупированном Гжатске немец держал его на коленке, угощал конфетками-колесиками. Это был, он помнит, добрый немец, а когда к селу подходили злые, жители убегали в лес и жили в бане.
Однажды убежать не удалось никому, и старых и малых фашисты загнали за колючую проволоку. Стало ясно — или расстреляют, или отправят в Германию. Испуганный Юрка жался к матери. Мама, на краю смерти не отпуская руки сына, подошла к конвоиру: "Пан, пан, мне очень домой надо, отпусти". Так просила, что немец махнул рукой на выход.
Из последних сил мать тащила Юру на санках, а когда подошли к хате, силы оставили ее: рядом с домом зияла огромная воронка, а стекла повылетали от взрыва.
На станции Уваровка в Можайском районе — они там жили некоторое время — был художник, который рисовал масляными красками. Любознательные мальчишки часто бегали в чайную, на стенах которой висели его удивительные картины — "Три богатыря", "Дети, бегущие от грозы". Юркина душа замирала от восхищения, он мечтал когда-нибудь тоже рисовать как этот удивительный художник.
Пройдут годы, он придет в Третьяковскую галерею и испытает там уже недетское потрясение от гениальности работ русских живописцев, и пожизненной школой станет для него посещение музеев народного творчества, где все выверено веками, нет ничего лишнего, наносного, где столько богатства, что черпай — не вычерпаешь.
Шамот и краски — вещи совместные
В мастерской Юрия Петровича на Угличе сотни работ, и все они сосуществуют в полной гармонии. Строгие фигуры, исполненные юмора вазы, мудрые и веселые животные, философские полотна, заготовки будущих замыслов. Для тех, кто мало знаком с творчеством этого даровитого человека, небходимо сказать, что он не только известный художник-керамист, но и яркий живописец. Когда я спросила о том, что первично, он помедлил с ответом — и то и другое для него дорого и неразрывно.
Недавно по телевизору один именитый керамист категорично заявил, что тот, кто познал пластику глины, прочувствовал этот удивительный материал, кисть в руки не возьмет. Юрий Петрович на чужое мнение не очень податлив, он уже много лет практикует оба направления. Куда бы ни заносила Леонова судьба — в российские ли уголки или за границу, — все впечатления отражаются на холсте и в керамике. Главным мерилом творчества он считает талант, чаще употребляя слово "способности". Есть они у человека, тогда он и счастлив, избавлен от депрессий, тоски и безделья. Не своим делом занят, посредственность то есть, тогда и мучается, и завидует, и пьянствует.
— Не в обиду молодым художникам, — говорит Юрий Петрович, — некоторые из них не очень грамотны, не владеют азами профессии. Как было раньше? Подолгу учились у мастеров, годами смешивали краски, начинали с этюдов и продвигались, продвигались.
Он имеет право на такое суждение. Помимо Загорского художественно-промышленного и Строгановского училищ, где учили профессии, он три года брал жизненные уроки на службе в армии (более сорока лет дружит с сослуживцами), постигал суть бытия в тесных комнатенках общежитий, был близко знаком с бедностью.
Не страдавший — не поймет. Он жил на стипендию в 14 рублей, а привезенный со студенческих сельхозработ мешок картошки давал возможность хоть на время забыть острое чувство голода.
— Время было трудное, но интересное. Хотелось все познать, попробовать. Можно сказать, у наших ног лежал целый мир — так мы себя ощущали.
Подрабатывать на хлеб ремесленничеством, на потребу, он и теперь не желает, такие у него принципы.
— Как-то в ЦДХ на Крымском валу встретил знакомого, тридцать лет не виделись, но друг друга узнали. Он в Германии живет, в Москву на выставку привез свою работу — ящик с люминесцентными лампами. Такого искусства я не понимаю. Выверты это и ничего больше.
Юрий Леонов вспоминает еще один, давний эпизод Он тогда сделал куклу, керамическую. На выставке ее увидела сотрудница музея игрушки Галина Дайн. Работа ей очень понравилась, и она попросила директора приобрести ее для музея. Там отказали, и уже потом Леонов узнал, что покупку Дайн все равно сделала, но за свои деньги. Такая оценка для художника дорогого стоит.
— Вы радуетесь чужому успеху, — спросила я его. Юрий Петрович улыбнулся:
— В Чехословакии я видел в старинном замке: по одну сторону стоят 12 скульптур, это добродетели, напротив тоже 12 — пороки, в том числе и зависть. Все они известны издревле... Художники не всегда дружны, ревнивы к творчеству коллег. Я человек не очень удобный, если чья-то работа не нравится, не могу говорить хвалебные слова. Если что стоящее, другое дело. А критику, каюсь, и сам не очень люблю.
Работать с керамикой сложно. Мало придумать и создать вещь, ее нужно довести до технологического конца, качественно обжечь. У Леонова есть своя небольшая печка, для "мелочевки", в основном же свои работы он обжигает в Москве. Это хлопотно, дорого, но шамот (обожженная глина) получается таким, какой нужен.
Юрий Петрович считает, что керамика в большинстве случаев должна быть и функциональной. Как можно пить молоко из произведения искусства, не соглашаюсь я. А Леонов объясняет, что и пить молоко из красивой вещи гораздо приятнее.
В своем творчестве он тяготеет к восточной культуре, любит бывать в восточных музеях, путешествовал по Индии, увлекается соответствующей литературой. Увиденное и познанное воплотил в керамике и живописных полотнах, которые демонстрировались на выставках "100 дней в Гималаях", "Индия глазами российских художников". На одной из его картин женщина-индианка несет тяжелую корзину на налобной лямке, а сама при этом вяжет на ходу. Очень интересный сюжет...
— Когда-то одна дама хотела купить мою композицию под названием "Счастье". Рассматривая ее, сказала: "Было и у меня так — я сидела на багажнике обыкновенного велосипеда, а муж катал меня. Теперь у меня хорошая машина, а счастье куда-то подевалось..."
Художник счастлив, когда признан своим народом. Случаются иногда неожиданные повороты в общении с людьми. Однажды он выходил из выставочного зала на Арбате, где демонстрировались и его работы. Рядом оказалась актриса Людмила Касаткина, ее привлекла афиша выставки, и Юрий Петрович, вернувшись с неожиданной гостьей, показал свою керамику. Касаткина не скрыла восторга от увиденного и пригласила Леонова домой. Они, к тому же, оказались земляками, разговорились. У Людмилы Ивановны органично прижились леоновские вещи.
Работы Юрия Леонова украшают и согревают многие дома, находятся в частных коллекциях и музеях России, Франции, Англии, Индии, Австрии. Настоящее искусство границ не знает.
Шестое чувство его воспитанников
На первый взгляд, Юрий Леонов производит впечатление человека сдержанного, немногословного, даже закрытого. И что там, в его душе, в ее глубинах, не понять.
Для меня Юрий Петрович открылся десять лет назад на выставке творчества слепоглухих детей в музее игрушки. Ребята пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах. Однако больше всего присутствующих поразили тогда вещи, выполненные ими в керамике. Там я купила композицию — пятеро в лодке и обаятельный пес на корме. Люди смотрят в разные стороны, и только собака — прямо по курсу. В этой работе столько философии, глубокого смысла, мудрости и доброты, что и сегодня она стоит у нас в доме на самом видном месте. Как можно научить незрячих так видеть, глухих так чувствовать? Их учит Леонов, ответили мне тогда.
— Я с женой зашел в детдом случайно,— рассказывает он. — Оказалось, там нужен педагог на уроки керамики. Лепка этим детям очень полезна, глина, кроме того, лечит. Так получилось: зашел туда на минуту, а задержался на двенадцать лет.
Говорят, язык жестов зародился в одном суровом французском монастыре, где монахам запретили разговаривать друг с другом. А детям единственного в стране детского дома слепоглухих такой запрет выдала судьба. Леонов научился с ними говорить, заменил маленькую печурку на большую печь, а обязательные уроки превратил в творческое содружество. Результаты первых лет и увидели посетители той незабываемой выставки в музее игрушки.
— Их не надо излишне жалеть, они в этом не нуждаются. Как и все дети, они также шалят, обижаются, ссорятся, мирятся, влюбляются. Многие очень способны, у них обостренное восприятие окружающего мира.
Одного из способных зовут Алеша Живагин, это его композиция у нас дома. С шести лет он не слышит, почти не видит. В нем открылся удивительный дар, вовремя замеченный чуткими педагогами и бережно поддержанный и развитый Юрием Леоновым. Некоторые его воспитанники поступили в художественное училище для слепых, а Алеша, паренек из Тихорецкой, остался в детдоме. Ему некуда ехать, мама умерла. Огромный мир на кончиках пальцев он воплотил в сотнях настоящих произведений искусства. Юрий Петрович не оставил любимца, даже когда перестал преподавать. На счастье Алексея, на одной из выставок его работы заметил состоятельный москвич, стал спонсором одаренного юноши, дал ему возможность расти и совершенство-
ваться дальше. Сегодня Алеша Живагин работает на несложной работе, кормит себя, даже материально помогает сестре. Однако смыслом и двигателем его жизни является творчество, тесное содружество с учителем, наставником, человеком большой и щедрой души — Юрием Леоновым. Их отношения проверены временем, обстоятельствами, и трудно сказать, кому из двоих эта дружба дороже.
Есть вещи, объяснить которые не в силах даже богатый русский язык. Например, почему успешный художник двенадцать лет жизни отдал слепоглухим детям. Ответ вроде очевиден, только напрашивается другой вопрос: много ли сегодня в нашей прагматичной жизни подвижников?
Валентина БОЛОТОВА
Фото автора
Газета "Вперед"