Что мы знаем о Чернобыле? Через 25 лет? Катастрофа века покрывается дымкой забвения. Разве что в связи с японской аварией мы вспомнили и о своих потерях.
Мальчики и мужчины, ступившие в конце апреля 1986 года в разоренное ядерное гнездо, были обречены. На быструю или медленную смерть. У них не было выбора, выбрали за них.
Наверное, можно было по-другому, побережнее. Говорят, кто ж знал? Ядерную энергию изобрели, а ядерной опасности не знали? Не верится.
В объятия "тихой" смерти, кроме неосведомленных, шагнули и те, кто хорошо знал о последствиях. Вспомним хотя бы академика Валерия Легасова, который руководил локализацией последствий взрыва. Один за другим уходили из жизни те, кто работал рядом с ним в зараженном очаге. Через два года, день в день после аварии, Валерий Легасов покончил жизнь самоубийством, оставив пять надиктованных магнитофонных кассет. Совестливый человек назвал виновников трагедии, не пощадив и себя...
Как живут сегодня ликвидаторы аварии первой волны? За четверть века даже мы, не причастные к ядерному взрыву, понимаем: не очень хорошо живут. Мизерные пособия народ сразу назвал "гробовыми".
Но они, настоящие ликвидаторы, оставшиеся в живых, имеют свой взгляд на жизнь, а если и обижаются на многолетнюю несправедливость, то не так активно, как бросались на обнаженный атом.
Один из них — Василий Леонидович Соломин, подполковник запаса, кандидат технических наук, почетный изобретатель СССР, участник испытаний на Семипалатинском полигоне, ветеран подразделений особого риска. За работу на ЧАЭС награжден медалью "За спасение погибавших".
В 30-километровой зоне Чернобыльской АЭС, в войсковой части 19772, он служил начальником отдела. В переводе на реальность: обследовал радиационные объекты, а потом и населенные пункты в обозначенной зоне, проводил дезактивацию территории и объектов. В характеристике подполковника Соломина на представление к награде написано: "Умело руководил подчиненными, проявляя при этом принципиальность и выдержку, мужество и самоотверженность, подавая личный пример товарищам в выполнении служебного долга".
Судьба оказалась благосклонна к Василию Леонидовичу. Может быть, за то, что в течение трех месяцев службы в оазисе смерти не прятался за спины подчиненных, что и теперь не бьет "по-геройски" в грудь. Наконец, за то, что катастрофа испытала талантливого химика полной мерой.
Василий Леонидович живет сегодня на Ферме, на улице Юности. И пишет стихи. Не знаю, когда пришел к нему этот дар — до или после пережитого, но чернобыльская тема в его поэзии звучит пронзительно и особенно проникновенно. Ушедшим товарищам, как сумел, поставил поэтический памятник. Одно из стихотворений, написанное недавно, почитайте.
Валентина БОЛОТОВА, газета «Вперед»
Вспыхнув на апрельском небосклоне,
Полыхнула черная звезда.
В тридцатикилометровой зоне
Поселилась навсегда беда.
Мирный атом не такой уж мирный:
В нем живет, мы знаем, злобный джин.
Может быть, он в ТВЭлах только смирный,
А на воле злобой одержим.
Блок четвертый не сдержал напора,
Мирный атом вышел на простор.
Поступью тяжелой командора
На расправу и возмездье скор.
По земле "горячие" частицы
Разлетелись, поднимая фон,
Зверь ушел, и улетели птицы,
Если огнедышащий дракон
След оставил на ветвях и травах,
На полях, на крыше, на лугах.
Всех пометил — правых и неправых,
Повсеместно поселяя страх.
Под бульдозер, под ружье, под ножик
Все пустил бездарно человек.
Чем еще помочь себе он сможет,
Как продлить короткой жизни век?
Был на зону ликвидатор брошен,
В зоне жил, работал, ел и спал.
Он активной пылью припорошен,
Джина и дракона обуздал.
Многие уже ушли до срока.
Кто теперь еще о них споет?
От любви всевидящего ока
Ликвидатор снова оживет.